Матеріал опубліковано в рамках конкурсу Tech Today Awards
Магистр и аспирант Одесского национального медицинского университета Егор Мазниченко на протяжении пяти лет изучал вместе со своими коллегами влияние плазмы обогащенной тромбоцитами на организм человека.
В чем состоит то, что ты изучаешь?
На данный момент я работаю над плазмой обогащённой тромбоцитами, так называемая клеточная терапия. Начали мы работать больше пяти лет назад, когда в Украине об этом еще никто не знал. Первые это начали продвигать и внедрять в практику эстетической медицины в косметологии. Ее начали внедрять, и она дала шикарный результат. Эта процедура намного дешевле, чем стволовые клетки. Эта область была не изучена. Она осталась не до конца изученной по се день. Буквально вчера я просматривал международные базы и литературу. Особо новых статей нет.
Ее чуть позже начали внедрять в области имплантологии, трихологии (особенно в мужском облысении). Мы все знаем, что есть генетическая предрасположенность у мужчин к облысению. Так работают гены, это случается в 98% случаях – это в 20 лет либо в 40 лет. И если вот свежее облысение, то проводили ряд процедур, и эта проблема была не совсем значительной. Поэтому мы взяли курс на исследование эффектов плазмы обогащенной тромбоцитами.
Первый эксперимент, который мы провели в своей лаборатории был успешным, и это нас обрадовало! Успешные эксперименты дают море сил и стимула изучать и познавать новое. Почему начали изучать? В то время существовала проблема, даже я был ее свидетелем. Женщины стали увеличивать себе груди, появились разные методики, и изначально эти методики были основаны на геле. Но через несколько лет, у каждого по-разному, это приводило к разрыву капсулы, в которой гель находился и выходил в грудную полость под кожу, нагнаивался. Эти женщины подвергались операциям, я в наших одесских клиниках видел, и присутствовал на операциях, когда этот гель с гноем смешивался. Скажу честно, что процедура не из очень приятных. Такие осложнения были по всему миру. Поэтому они переходили к силикону. Все знают, что натуральная грудь и силиконовая отличается. Поэтому в мире продолжались поиски решения, как же сделать так, чтобы грудь была максимально естественной.
– Вы тоже этим занимались?
Нет, мы этим не занимались. Расскажу дальше. Так вот, тогда придумали новый вариант. Брали жир после липосакции и перекачивали его. Не для кого не секрет, что жировая ткань – это тоже своего рода трансплантат.
– Да, я читала, что жирую ткань называют прям золотом в медицине.
Практически. Так вот, брали липосакцию, вкачивали в грудь и делали из него трансплантат. Это делали грамотные хирурги. Грудь при этом была естественной и натуральной. Все было замечательно, но по данным различной литературы от 20% до 60% этого жира возвращается в том место, откуда его забрали! И тогда начали думать, что же делать, чтобы он не ушел. Задумались об этом и мы. Мы экспериментальная лаборатория и студенческая. В одно время у нас работало четверо человек и все мы были студентами.
На то время – это было новое направление. Это было в 2011 году. Информации было мало, и мы использовали только англоязычные источники. Мы провели эксперимент. Все знают, что тромбоциты – это клетки крови, которые способствуют ее восстановлению. Выяснилось, что эти клетки обладают безумным количеством эффектов, за счет того, что она как шар, в ней очень много других шариков – гранул, и эти гранулы наполнены различными биологически-наполненными веществами. То есть, одни из них дают сигналы в головной мозг, чтобы он немножко по-другому перестраивался. Например, там есть сигнальный протеин, так называемый, который запускает механизм воспаления или противовоспалительный эффект. То есть, боль, повышение температуры, в результате возрастает количество антител.
Ученые искали варианты, как сделать так, чтобы клетки разрушались и вся эта смесь приходила в область поражения. Они нашли эти способы. Мы вооружившись этими знаниями выбрали одну из самых элементарных проблем на то время. Взяли крыс и жир после липосакции и сделали жировой трансплантат у них на спине вдоль позвоночника в объеме чуть меньше чайной ложечки. Крысе это абсолютно не мешало. Так вот, одной группе животных мы ничего не делали, а второй – мы в этот жировой трансплантат выделили кровь периферическую и приготовили классическую плазму обогащенную тромбоцитами. Для этого забирается кровь, проходит серия центрифугирования. Мы проверили количество этих клеток, провели все меры по безопасности и контролю качества, убедились, что это то, что нужно и сделали несколько инъекций, скажем так, обкололи этот жировой трансплантат, а затем наблюдали. Мы знали периоды развития соединительной ткани, изменений и так далее, и наблюдали за этими животными. На конец эксперимента было уже визуально заметно, что у группы животных, которые имели жировой трансплантат без коррекций плазмой обогащенной тромбоцитами, у них он стал более плоским. Этого не наблюдалось во второй группе. Когда мы провели гистологическое исследование, также использовали несколько окрашиваний и увеличение. Мы обнаружили, что жировой трансплантат это одно из лучших достижений в плане использования плазмы обогащенной тромбоцитами! Произошел процесс неоангиогенеза, то есть прорастания новыми сосудами. Эти сосуды начали прорастать в жировой трансплантат. Помимо этого, мы увидели тяжи соединительной ткани и эта ткань через месяц сформировала каркас для этого трансплантата. Ни визуально, ни гистологически этот жир никуда не перешел и просто стал частью той ткани, и произошел не то, чтобы симбиоз, а наоборот ткань приросла к тому месту, куда ее пересадили. Такого процесса не наблюдалось у тех крыс, что не получили эту коррекцию.
– И это хорошо?
Конечно, есть группа животных. Вот возьмем конец эксперимента. Им уже сделали жировой трансплантат. Он стал на 70% меньше. Там нет молодых сосудов, есть буквально два-три, которые до этого были. Там есть процессы воспаления, отека и миграция клеток, которые говорят о застое. И вторая группа, у которой хорошие соединительный каркас. Нас это вдохновило, и тогда кафедра взяла курс изучать эффекты под плазмой обогащенными тромбоцитами. Еще не было статей опубликованных о том, как она влияет на сердце, почки, печень. Такой же эксперимент провели с таким органом мышей, как яички. Все прошло успешно! Гистологическая картина яичек была на порядок лучше, чем даже у здоровых, которых не трогали.
– Поздравляю!
Да, мы были очень довольны и пошли дальше. Я почти пять лет занимался этой проблемой. Мы начали изучать печень и с ней я работаю по сей день. Потому, что проблема цирроза печени остается актуальной. К сожалению, цирроз печени заканчивается развитием так называемой печеночной энцефалопатии. То есть печень грубо говоря превращается в комп соединительной ткани. Она очень плотная, замещаются клетки. Печень есть ферментной системой детоксикации и обеспечивает нашу безопасность. И вот происходит процесс, когда печень начинает работать с воспалением. Происходит порочный круг. Было воспаление, и орган потом не может потом нормально перестроится. Настолько быстро продуцируется в соединительной ткани, что обратного пути нет. Ряд ступеней происходит с одинаковым исходом.
Проработав в плазмой обогащенной тромбоцитами и увидев ее результаты, зная, что там есть факторы роста, мы попытались это применить. В первом эксперименте мы сделали животному операцию. Мы вводили в вену пор – единственную вену, которая идет к печени и потом идет разветвление. Мы делали так называемую биопсию: прижизненную диагностику животного и посмертную. Выяснилось, что разницы нет. У нас была цель посмотреть, открытым способом – это провести операцию и в нужные места вколоть, и второй – через кожу. Выяснилось, что разницы нет. Это интересно, но у нас нет возможности — это исследовать. Был ряд других эффектов, с которыми мы столкнулись. Мы делали более сложные патологии, и в своей магистерской работе я создал комбинированную патологию. Я использовал несколько токсических эффектов, несколько окрашиваний гистологических.
– В мире проводятся подобные исследования?
Да, за этот промежуток времени, даже в Одессе появилось это в косметологии и имплантологии. Плазма обогащенная тромбоцитами зарекомендовала себя хорошо в спортивной медицине. Безумное количество статей по восстановлению связочного аппарата. Безумное количество костей в травматологии, которые берут эту плазму обогащенную тромбоцитами и делают специальные гели и используют.
– Егор, как много времени уделяли исследованию?
Первые три года у нас не было выходных и отпуска. У нас не было персонала, за животными смотрели мы, составляли сметы по реактивам тоже мы – это была тоже ответственная работа. Если мы понимали, что нам чего-то не хватит, взять то будет не от кого. Все процедуры по приготовлению плазмы обогащенной тромбоцитами, подготовка помещения и инструментария и много другого была за нами. Часть реактивов делали сами, так как финансирования не было. Мы делали все, как полагается. Когда эксперимент заканчивался, мы писали тезисы и статьи, ездили по конференциям.
– Где презентовали свои труды?
Конечно, в Одессе, Черновцах, Львове, Харьков. Мы всегда привозили только первые места. Каждый раз мы показывали новые работы, хотя бывает и такое, что ты видишь человека с одинаковой работой, только в разных городах. У нас был какой-то год, что у нас было пять экспериментов. Часть из них шла параллельно. Мы работали без выходных, и уходить с лаборатории могли в 12 ночи. А еще я попал в программу по обмену в интернатуре в Румынии в молекулярно-генетической лаборатории, где эта тема была очень интересна. Мы много обсуждали эту тема. Также одну из стажировок я провел в иммунологической лаборатории, где делают серьезные гистологические исследования. Часть своих экспериментов я провел на их аппаратуре. Одно дело, когда ты все делаешь своими ручками, а другое, когда за тебя это делает робот! Это стало частью моей магистерской работы. А еще я на шестом месяце ездил в Токио от университета с коллегой и провели целые сутки в отделении генетики! Там доктора занимались той же работой, что и мы. У них, конечно, другие условия и объемы. Они не то, чтобы с нас смеялись, а были в шоке, что такое вообще может быть. Что мы делаем эксперименты с помощью рук и глаз. Они нам устроили грандиозную экскурсию. Было очень интересно.
– Какие планы у тебя?
Смотри, на базе того, что у нас было, уже все готово. В аспирантуре я начала разрабатывать проект, который позволил бы профинансировать это исследование и выйти на такой уровень. Многое неподвластно моему глазу. Я хочу изучить влияние плазмы обогащенной тромбоцитами, ведь появились новые данные, о которых я не знал, и ни в одной книге не встречал. Спасибо японцам, ведь в постсоветском пространстве нет даже аппаратов таких, чтобы провести. Это дало толчок на новые размышления. У меня был уже проект, где написано все над чем я работал. Подал заявку на грант. Поиск литературы не прекращаю. Это еще страшно тем, что мы в своих работах стараемся делать по максимуму стремиться к международным стандартам. Одна из наших статей напечатана в китайском журнале. Потому, что в мировом научном сообществе абсолютно другая культура.
– Чего бы ты хотел в этой сфере достичь больше всего?
Мое единственное желание всегда было – найти свое место под солнцем. Это звучит банально. А еще я хочу продолжать изучать эту тематику. Дело в том, что есть токсические гепатиты, которые перерастают в гепатит Бейлиса – эти воспаления могут переходить в цирроз. А это потом вопрос времени и статуса пациента. Если пациент хорошо платежеспособен, например, на его лечение уходит несколько тысяч долларов в Украине ежемесячно. А если семья этих денег не имеет, то понятное дело – ее шансы минимум на выздоровление, а то и практически отсутствуют. Скорость развития этого процесса цирроза, но исход одинаковый… Я бы сделал все, чтобы это остановить.
Беседовала Дарья Сметанко
